Межвузовский литературный форум им.Н.С.Гумилева

Описание

Мандельштам говорил в эпоху 1-го Цеха: "Гумилев - это наша совесть". Прежний круг приятелей из-за различия литературных интересов перестал удовлетворять Гумилева и уже не ощущался им как необходимость. Новые лица, новые интересы влекли его. Определилось основное ядро Цеха. Его составили поэты Н. С. Гумилев, С. М. Городецкий, А. А. Ахматова, О. Э. Мандельштам, В. И. Нарбут и М. А. Зенкевич. То в Царском, то у Лозинского, то у Городецкого или у жены стряпчего Цеха, юриста Кузьмина-Караваева, урожденной Е. Ю. Пиленко, поэтессы, знаменитой в последствии матери Марии, в Петербурге состоялись по очереди заседания цеха, где Гумилев развивал свои взгляды на поэзию. Первые обсуждения, связанные с возникновением нового литературного направления, начались вскоре после образования Цеха Поэтов. Но Цех вобрал в себя поэтов разных направлений. Например, М. Л. Лозинский - ближайший друг Гумилева, - был тесно связан с членами Цеха и его работой, но считался символистом и потому в ядро акмеистов не вошел. В тот момент Цех насчитывал 26 членов, из них всего 6 акмеистов. В редакции "Аполлона" на очередном заседании "Академии" 18 февраля1912 г, с докладами о символизме выступили Вяч. Иванов и А. Белый. Гумилев и Городецкий выступили с возражениями, в которых заключалось полное их обособление от символизма, и заявили о создании новой литературной школы -акмеизма. "Акме" - греческое слово, означающее "цвести". Таким образом, акмеизм означил полную силы цветущую жизнь, апогей, высшее развитие, а акмеист, следовательно, - творца, первопроходца, воспевающего земную жизнь во всех ее проявлениях. Это был день окончательного разрыва отношений Гумилева и Вяч. Иванова Зимой и ранней весной заседания Цеха Поэтов продолжались. Несколько раз Гумилев посетил "Бродячую собаку" - подвальчик на Михайловской площади, оборудованный под ночное кафе, где собирался литературно-артистический Петербург. Весною Гумилевы уехали в Италию, а в конце апреля вышла в свет книга "Чужое небо" и экземпляр ее был доставлен Гумилеву во Флоренцию. 23 мая в письме Брюсову Гумилев сообщил: "Литературный Петербург очень интересует теперь возможность новых группировок, и по моей заметке, а также отчасти по заметке Городецкого в "Речи", Вы можете судить, какое место в этих группировках отводится Вам. Я надеюсь, что альманах "Аполлон" окажется в значительной степени под влиянием этих веяний". В конце мая Гумилев уехал в Слепнево и при всех особенностях его дачной жизни выполнил заказ Чуковского - перевел несколько произведений Оскара Уайльда. В июле съездил в Москву. Поскольку Царскосельский дом был на лето сдан дачникам, то, вернувшись в августе из Слепнева, Гумилевы жили в Петербурге в меблированных комнатах "Белград". Туда к Гумилеву приезжал товарищ по 1-й Тифлисской гимназии -Борцов, с которым он дружил в юности и у которого жил, когда оставался в Тифлисе один. 18 сентября 1912 г. в родильном приюте императрицы Александры Федоровны 18-й линии Васильевского острова у А. А. и Н. С. Гумилевых родился сын -Лев. В это время Гумилев снова поступил в университет, вернее, продолжил образование на романо-германском отделении историко-филологического факультета. Теперь стал посещать семинары профессоров В. Ф. Шишмарева и Д. К. Петрова, изучать старо-французскую поэзию: Малерба, Клода Моро, ДюБелле, Ронсара, Рю-де-Бефа, Франсуа Вийона, Креста де Пизан. По инициативе Гумилева в университете был даже организован "Кружок романо-германистов" под руководством профессора Петрова для изучения старо-французских поэтов. Изучение старофранцузской поэзии навело Гумилева на мысль написать книгу баллад. Он организовал в университете еще один кружок - "Кружок изучения поэтов". Просил профессора И. И. Толстого быть руководителем кружка и предложил программу занятий, основанную на формальном методе изучения. Прочел доклад о Т. Готье. Чтобы жить ближе к университ